Читати книгу - "Собственность Хиро, Гленна Мейнард"

— Не останавливайся, — я зашла слишком далеко и не слишком горжусь, чтобы просить сейчас.

Мучительный дьявол смотрит на меня и говорит:

— Скажи мне, что я хочу знать о твоем отце, и я позволю тебе кончить.

— Что?

— Ты слышала меня. Откажись от своего старика, и я продолжу пожирать твою вкусную пизду, — он вытирает рот о внутреннюю часть моего бедра. — Тебе решать.

Я смотрю на него, не желая ничего, кроме как выцарапать ему глаза. Он играл со мной, и я слишком легко поддалась его игре.

— Отпусти меня, — я дергаюсь.

— Я так чертовски хочу тебя трахнуть, голубушка, — Хиро срывает мои трусики, откидывается на икры, выглядя как татуированный Бог, и поглаживает свой плачущий член моим нижним бельем. — Одно слово, и я скользну в тебя. Наполню эту хорошенькую киску, — его кулак движется рывками. Я наблюдаю, как он трогает себя, загипнотизированная эротическим зрелищем, не в силах отвести взгляд или, тем более, произнести ни единого слога. Раньше у меня никогда не было желания сосать член.

До настоящего времени.

— Скажи мне то, что я хочу знать, и мы сможем остановить эту игру. Позволь мне трахнуть тебя, детка.

У меня практически слюнки текут от желания. Это безумное желание засосать его вены между губами одолевает меня. Дразнить его, как он меня. Довести его до грани величайшего удовольствия, которое он когда-либо испытывал, а затем отрезать его от источника и лишить его удовольствия кончить в мой рот.

Может, я и девственница, но я смотрела порно и знаю механику. Я просто никогда не сталкивалась с настоящей сделкой.

Я облизываю губы и трогаю грудь, устраивая ему шоу. Напоминая ему, что он не единственный здесь, обладающий какой-либо властью. У меня есть две вещи, которые он хочет. Информация о моем отце и о том, чтобы позволить ему быть мужчиной, который претендует на мою девственность. Он выбрасывает мои трусики и скользит вверх по моему телу, прижимая головку своего члена к моему скользкому входу.

— Один толчок, и я смогу оказаться внутри тебя, — Хиро держится. Кончик нажал прямо здесь, готовый заявить о моей девственности. Мне хочется что-нибудь придумать, чтобы покончить с этим. Я собираюсь заняться сексом с мужчиной, который меня украл. Грязный байкер, который хочет меня осквернить всеми возможными способами.

Только я не могу не беспокоиться о том, что будут делать он и его люди, когда догонят моего отца. Я не хочу, чтобы они положили конец его жизни. Он единственная семья, которая у меня есть.

— Я не могу, — я закрываю глаза, не в силах вынести разочарования, смотрящего на меня в его расплавленных чернильных глазах.

— Видишь, ты выбрала трудный путь, — он протягивает руку мимо меня и открывает ящик тумбочки, чтобы забрать ключ от моей свободы. Хиро отпускает меня, и я потираю запястье, временно испытывая удовлетворение, пока он снова не открывает рот. — Иди в душ. Я веду тебя на прослушивание. Пришло время выплатить долг твоего отца.

— Что?

— Надеюсь, ты умеешь танцевать на каблуках, — он встает с кровати, его тепло покидает меня. — Встретимся у входа в пятнадцать. Не думай ничего пробовать.

Я закатываю глаза и выскальзываю из кровати, чтобы пойти в ванную. Смыть его прикосновения и подумать, как мне выйти из этой ситуации. Только мой глупый мозг не хочет концентрироваться ни на чем, кроме того, что его язык и пальцы были величайшим бегством от реальности.

Мы были на волоске от секса.

Жаркое пламя пробежало по моим щекам. Стыд и вина за то, как отчаянно я хотела, чтобы он добился своего.

Все, о чем я могу думать, это этот глупый придурок.

Вместо того, чтобы меня взяли оплатить долг отца, и я по глупости предложила свой единственный актив, чтобы спасти его шкуру.

Знает ли мой отец, что меня забрали короли? Его это вообще волнует?

Хиро, вероятно, наблюдает и ждет, когда я попытаюсь убежать. Значит, у него есть причина выполнить свою угрозу отшлепать меня и еще раз подразнить. Мое глупое предательское тело побуждает меня проверить его пределы так же, как он проверяет мои. Мне следует бежать за этим. Я беру себя в руки после воодушевляющего разговора перед зеркалом о том, что все почти закончилось.

Хиро не будет держать меня в плену вечно. Насколько сложно танцевать на шесте? Я слышала истории о женщинах, зарабатывающих достаточно, чтобы в кратчайшие сроки купить модные спортивные автомобили. Кто знает? Возможно, мне это понравится. Я запускаю пальцы в волосы, изо всех сил стараясь расчесать их. Я выгляжу как сумасшедшая. Покрасневшие щеки. Дикий взгляд. Засос на левой груди. Я провожу пальцами по красной коже, вспоминая совершенство его пухлых губ на моем теле.

Я снова натягиваю его футболку. Это концертная футболка Jackyl. Ни в коем случае я не верну это. Она немного длинная, поэтому я завязываю её сбоку и ищу нижнее белье. Я не могу их найти нигде. Я падаю на четвереньки с поднятой обнаженной задницей и ищу под кроватью, когда ладонь с шлепком приземляется на мою правую ягодицу.

— Господи, голубка. Это зрелище. Единственное, что могло бы сделать это лучше, это моя сперма, вытекающая из тебя.

Я выпрямляюсь и хватаю шорты, вставая.

— Почти готова. Просто нужны мои трусики.

— Там, куда мы идем, они тебе не понадобятся.

Я натягиваю шорты на бедра и застегиваю молнию.

— Legends — это всего лишь топлесс-бар, верно? Это не похоже на секс-клуб, не так ли? — я начинаю сомневаться в своем решении не выдавать отца. Я точно знаю, где его можно найти.

— Полная нагота, детка. Секс… ну, его всегда можно организовать за разумную цену. Однако мужчины, которые часто посещают клуб, недостаточно богаты, чтобы позволить себе напасть на тебя. Так что пока ты в безопасности. Как только ты отдашь эту киску, твоя ценность упадет. Но, как я тебе говорил, мужчины, которые могут позволить себе цену, которую ты просишь, не будут относиться к тебе хорошо. Лучшее, что они сделают, — это бросят тебя в реку, как только закончат.

— Как ты можешь сейчас вести себя так непринужденно? У тебя все это звучит так клинически.

— Это бизнес. У меня есть работа. Как только мы завершим эту сделку, я смогу вернуться к охоте на твоего старика. Если ты не умеешь танцевать, я начну искать покупателя.

Его слова, какими бы правдивыми они ни были, поразили меня, как пощечина, хлестнувшая по лицу. Я ничего не значу для