Читати книгу - "На Юг, Віктор Ткаченко"

Картман — протестант, подозрительный парень лет тридцати, по вечерам играющий в покер и содержащий на это несколько любовниц и пару внебрачных детей.

Марман… Тут можно было просто промолчать, но он тоже достоин нашего внимания. Всё же он за столом или скоро упадёт… со стола. Хронический алкоголик лет пятидесяти, хоть и выглядит на все семьдесят, живёт с престарелой матерью и собирает коллекцию оловянных солдатиков. На лице красуется жалкое подобие бороды.

— Господа следователи, мне нужна ваша помощь, — сказала Оделия, протянув газету с одним из старых убийств Потрошителя Яммера.

Марман встал из-за стола, кости его прохрустели симфонию Баха. Длинным зевком он прикрыл молчание, стоящее в комнате, и стали видны все его двадцать пять зубов.

— Пройдёмте, фрау, — хрипло сказал он.

Марман завёл Оделию в длинный коридор, похожий на библиотеку. По обеим сторонам были видны корешки разных книг, но обманывать себя не стоило: сюжеты в этих полках далеко не безвредны. И самое страшное, что они вполне реальны. Всё, что случилось, произошло за последние 10 лет и только в Ганновере.

— Вот это, справа налево, 45 томов дела, 38 убийств... Нет... 39 убийств за последние годы, — прошептал Марман, почесывая своё пузо или пах, из-за длинного обвисшего живота было совсем непонятно.

На фоне Картман и Урман, играющие в карты, кричали друг на друга, споря о правилах и у кого на этот раз был выше фулл-хаус. На столе лежали две дамы, семёрка, девятка и туз червей. У Картмана была дама и семёрка, а у Урмана туз и дама. Очевидно, что Урман выиграл, но Картман не сдавался.

— Ты не уйдёшь отсюда с победой, — угрожал он коллеге.

Оделия включила керосиновую лампу в конце коридора, чтобы лучше понять масштаб последующей работы.

В каждом из 45 томов по 250 страниц документов, в основном процессуальных: осмотр преступлений, дача свидетельских показаний, документы из морга и описание родственников, биографии и многое другое полезное и не очень. Вес одного дела примерно полтора килограмма, учитывая плотность бумаги. Умножив на 45, получится почти 70 килограммов бумаги, включая обложки, и всё это — один человек. Один человек мог столько натворить? Согласно экспертизам медиков и судебных экспертов, это один и тот же человек.

— Парни, может, поможем отнести все эти бумажки с фантиками для фрау? — сказал Марман, постукивая пальцами по полке.

Урман и Картман сочли это за лучший итог вечера, нежели глупый спор из-за незнания правил техасского покера. Они начали выгружать толстенные 250-страничные папки с верхних полок.

Начиная с 1898 и заканчивая последними днями декабря 1900, папки сначала были все в паутине и лежали под толстым слоем пыли, вызвав приступ аллергии у Урмана. Это показывало, что следователи выполняли свою работу не очень добросовестно, забросив папки на полку и не сверяя их с другими преступлениями.

Маленький стол был слишком невелик для раскладывания таких дел. Было принято решение разместить Оделию вместе с делами в общем кабинете троицы, где был длинный стол, похожий на что-то совмещённое, наподобие стола директора промышленного предприятия, подчёркивая классовую разность между начальством и подчинёнными. Забавно, что сейчас за ним работали три человека с абсолютно разными биографиями, объединённых тем, что они следователи одного ранга в имперской Германии конца 19 века.

Кабинет был чуть выше, в отдельной башне, размером где-то 12 на 8 метров, слишком мал для вербовки и начальствующей команды, но для троицы, не претендовавшей на быстрый карьерный рост и банальное честолюбие, вполне годился.

Вы, может, зададитесь логичным вопросом: как Оделии удалось несколькими непонятными просьбами о месте нахождения томов с делами об убийствах объединить следователей в работе над одним делом? Ответ прост: они все, и Урман, и Марман, и Картман, работали над делом убийцы из Яммера просто на разных этапах и над разными убийствами, ещё до интереса комиссара Нижней Силезии к этому делу, до прибытия зловещего Конрада и до освещения убийств продажными журналистами Иммермана.

Всех захватил глупый интерес, как в сказках Андерсена, без пафосности греческих дифирамбов и чего-то напыщенно великого. Дела разложили по годам в хронологическом порядке.

— Урман, положи вот это между Хиделией Парк и Мелиссой 130, — сказал Картман.

— Напомни-ка мне, Картман, почему ты назвал её номером 130, я совсем забыл, — сказал Марман, отрыгивая изысканные парфюмы 70-градусной выдержки из алкогольного магазина, удачно проходящего между домом матери и его работой.

— Это её вес. Такое сложно забыть, — ответил Картман.

— Да, ты ж любовниц по весу подбираешь, герр верующий, — подсластил пилюлю Марман.

Картман действительно выбирал любовниц по весу, но не только. В его критерии входило много параметров внешности и личных качеств, даже душевных качеств. Это очень узко снижало выбор, где можно было согреть свой половой орган после оперативного совещания. Но если Картман находил такую фрау, то не давал ей прохода до самого благополучного исхода. Благополучный исход для Картмана, думаю, вы и сами поняли, какой.

Вес должен был быть до 63 кг, волосы не короче лопаток, только светло-русые, и, конечно, голубые до блеска глаза. По вероисповеданию она должна быть протестанткой, замужняя или нет, не важно.