Читати книгу - "Блеск и нищета куртизанок, Бальзак"

- Не стоит труда, господин барон, - сказал Лушар, - мне приказано произвести расчет наличными, золотом или серебром. Но ради вас я удовольствуюсь банковыми билетами.

- Тьяволь! - вскричал барон. - Покаши наконец твой документ!

Контансон предъявил три документа в обложке из синей бумаги; глядя Контансону в глаза, барон взял их и шепнул ему на ухо:

- Ти лутче би предупреждаль меня.

- Но разве я знал, господин барон, что вы здесь? - отвечал шпион, не заботясь о том, слышит ли их Лушар. - Вы многое потеряли, отказав мне в доверии. Вас обирают, - прибавил этот великий философ, пожимая плечами.

- Ферно! - сказал барон. - Ах! Мой дитя! - вскричал он, увидев векселя и обращаясь к Эстер. - Фи шертва мошенник! Фот мерзавец!

- Увы, да! - сказала бедная Эстер. - Но он так меня любил!

- Если би я зналь… я опротестовал би от ваш имени…

- Вы теряете голову, господин барон, - сказал Лушар. - Есть третий предъявитель.

- Та, - продолжал барон, - есть третий предъявитель… Серизе! Челофек, который всегда протестоваль!

- У него мания остроумия, - сказал с усмешкой Контансон, - он каламбурит.

- Не пожелает ли господин барон написать несколько слов своему кассиру? - спросил Лушар, улыбнувшись. - Я пошлю к нему Контансона и отпущу людей. Время уходит, и огласка…

- Ступай, Гонданзон! - вскричал Нусинген. - Мой кассир живет на угол улиц Мадюрен и Аркат. Фот записка, чтоби он пошел к тю Тиле и Келлер. Слючайно мы не держаль дома сто тисяча экю, потому теньги все в банк… Одевайтесь, мой анкел! - сказал он Эстер. - Ви свободен! Старух, - вскричал он, бросив взгляд на Азию, - опасней молодых!..

- Иду потешить кредитора, - сказала ему Азия. - Он-то уж меня не обидит; и попирую же я нынче! Не бутем сердица, каспатин парон… - прибавила Сент-Эстев, отвратительно приседая на прощание.

Лушар взял документы у барона, и они остались наедине в гостиной, куда полчаса спустя пришел кассир, сопровождаемый Контансоном. Тут же появилась Эстер в восхительном наряде, хотя и не обдуманном заранее. Когда Лушар сосчитал деньги, барон пожелал проверить векселя, но Эстер выхватила их кошачьим движением и спрятала в свой письменный столик.

- Сколько же вы пожертвуете на всю братию? - спросил Контансон Нусингена.

- Ви не бил одшень учтив, - сказал барон.

- А моя нога? - вскричал Контансон.

- Люшар, давай сто франк Гонданзон от остаток тисячни билет…

- Очен красифи женшин, - сказал кассир барону Нусингену, покидая улицу Тетбу, - но очень дорог, каспатин парон.

- Сохраняйт секрет, - сказал барон; Контансона и Лушара он также просил держать все в тайне.

Лушар вышел вместе с Контансоном, но Азия, подстерегавшая их на бульваре, остановила торгового пристава.

- Судебный пристав и кредитор тут, в фиакре; от нетерпения они готовы лопнуть, - сказала она. - И здесь можно поживиться!

Покамест Лушар считал капиталы, Контансон успел разглядеть клиентов. Всем своим видом выказывая равнодушие к происходящему, он, тем не менее, запомнил глаза Карлоса, приметил форму лба под париком, и именно парик показался ему подозрительным; он записал номер фиакра, но в особенности занимали его воображение Азия и Европа. Он решил, что барон стал жертвой чрезвычайно ловких людей, тем более, что Лушар, прибегая к его услугам, на этот раз обнаружил удивительную осторожность. Притом подножка, которую дала ему Европа, поразила не только его берцовую кость. «Прием пахнет Сен-Лазаром![79] - сказал он про себя, подымаясь с полу.

Карлос расстался с судебным приставом, щедро его вознаградив, и сказал кучеру:

- Пале-Ройяль, к подъезду!

«Вот тебе раз! - подумал Контансон, услышав этот адрес. - Тут что-то нечисто!..»

Карлос доехал до Пале-Ройяль с такой быстротою, что мог не опасаться погони. Потом он, по своему обычаю, пересек галереи и на площади Шато-д'О взял другой фиакр, бросив кучеру: «Проезд Оперы! Со стороны улицы Пинон». Четверть часа спустя он был на улице Тетбу.

Увидев его, Эстер сказала:

- Вот эти несчастные документы!

Карлос взял векселя, проверил; затем пошел в кухню и сжег их в печке.

- Шутка сыграна! - вскричал он, показывая триста десять тысяч франков, свернутых в одну пачку, которую он вытащил из кармана сюртука. - Вот это да еще сто тысяч франков, добытых Азией, позволяют нам действовать.

- Боже мой! Боже мой! - воскликнула бедная Эстер.

- Дура! - сказал этот расчетливый человек. - Стань открыто любовницей Нусингена, и ты будешь встречаться с Люсьеном, он друг Нусингена. Я не запрещаю тебе любить его.

Эстер во мраке ее жизни приоткрылся слабый просвет; она вздохнула свободней.

- Европа, дочь моя, - сказал Карлос, уводя эту тварь в угол будуара, где никто не мог подслушать их беседы, - Европа, я доволен тобой.

Европа подняла голову, и взгляд, брошенный ею на этого человека настолько преобразил ее поблекшее лицо, что свидетельница сцены, Азия, сторожившая у двери, задумалась над тем: не крепче ли ее собственных те узы, которые связывают Европу с Карлосом?

- Это еще не все, дочь моя. Четыреста тысяч франков ничто для меня… Паккар вручит тебе опись серебра стоимостью до тридцати тысяч франков, на которые есть пометка о платежах в разные сроки в счет следуемой суммы; но наш ювелир Биден потерпел на этом убыток. Объявление о распродаже обстановки Эстер, на которую он наложил арест, появится, наверно, завтра. Пойди к Бидену, на улицу Арбр-Сэк, он даст тебе ломбардные квитанции на десять тысяч франков. Понимаешь, Эстер заказала серебро, не расплатилась за него, а уже отдала в заклад; ей угрожает обвинение в мошенничестве. Стало быть, надо отнести ювелиру тридцать тысяч франков и в ломбард десять тысяч, чтобы выкупить серебро. Итого, с накладными расходами, сорок три тысячи франков. Столовые приборы из накладного серебра, барон их обновит, а мы по этому случаю выкачаем у него еще несколько билетов по тысяче франков. Вы должны… Сколько за два года вы должны портнихе?

- Да, пожалуй, около шести тысяч франков, - ответила Европа.

- Так вот, если мадам Огюст хочет получить свои деньги и сохранить клиентку, пусть подаст счет на тридцать тысяч франков за четыре года. Тот же уговор с модисткой. Ювелир Самуил Фриш, еврей с улицы Сент-Авуа, даст тебе расписки: мы должны быть ему должны двадцать пять тысяч франков, а мы выкупим драгоценностей на шесть тысяч франков, заложенных нами в ломбарде. Затем вернем эти драгоценности золотых дел мастеру, причем половина камней будет фальшивыми; вероятно, барон на них и не посмотрит. Короче, ты принудишь нашего понтера через недельку поставить еще сто пятьдесят тысяч франков.