Читати книгу - "Україна-Європа"

в поисках того, что когда-то было им особенно дорого. Посуда, фотографии, воспоминания. Люди словно делали традиционный поклон, адресованный своей прежней жизни, которая уже никогда не будет такой, какой она была до цунами. Внешне Йоши ничем не отличался от этих людей. Они копались в своем разрушенном прошлом. А Сугавара искал нечто конкретное. То, что поможет ему построить будущее. И навсегда избавит его от печальной участи быть парией в стране патологической честности. Он знал, что волна разнесла банк, в который накануне завезли деньги, много денег. Март, середина месяца, ежегодная премия для рыбацких артелей, поставляющих лучших в мире крабов на кухни самых знаменитых ресторанов планеты. Он увидел, как в новостях показали город, и порт, и здание банка, по которому невнимательный оператор едва мазнул объективом. Но этого было для Йоши вполне достаточно, чтобы оценить ситуацию. Дело должно пройти легко. А потом, наконец, отъезд. И новая биография в совсем другой стране.

В префектуре Мияги никто не охранял руины. О мародерах здесь не слыхали и слышать не хотели. Сугавара проехал мимо полицейских на границе Исиномаки, придав своему лицу постное выражение грусти. Патрульные кивнули водителю малолитражки. Такие унылые лица сотнями мелькали перед полицейскими.

Доехав до разрушенного банка, Йоши не сразу принялся за сбор денежных знаков, разбросанных повсюду вокруг здания. Он обстоятельно подошел к делу. Сначала обошел нужный участок развалин, чтобы определить пути к отступлению, если вдруг понадобится уносить ноги. И только потом направился к банку, подбирая по дороге синие лоскуты тысячеиенных купюр. Делал это он, скорее, из жадности. Потому что внутри банка его ждал джек-пот, главный приз. Пятьсот миллионов иен, или около того. Именно такие деньги собирались выплатить рыбакам утром двенадцатого, – и это он знал точно, наверняка.

Но журналисты из Европы ему очень сильно помешали. Когда он увидел их, то тут же, на всякий случай, притворился, что ищет нечто важное в развалинах соседнего с банком дома. Ему на глаза попался фотоальбом. Для убедительности Йоши поднял его. И в этот момент стал героем репортажа. Он пытался было отнекиваться, закрываться от объектива, мол, сейчас день, подходящий для скорби, а не для съемок, но журналисты были очень настойчивы. Профессионалы своего дела, они охотились за эмоциональными кадрами, и Сугавара, сам того не желая, со своим грустным лицом и чужим фотоальбомом, создал им эту эмоцию.

– Да, это мои фото, – тихо сказал он.

– Ты это снял? – переспросил журналист оператора. Тот кивнул, не отрывая правый глаз от видоискателя. Камера продолжала работать.

– Извините, а вы говорите по-английски? – журналист был обнадежен тем фактом, что ему не придется искать переводчика для этого короткого интервью.

– Так себе, – неопределенно ответил Йоши.

– Расскажите, а кто изображен на этих снимках.

Йоши стал переворачивать слипшиеся страницы. Чтобы поскорее отделаться от репортеров, он стал придумывать небылицы. А уж это он умел делать еще с того времени, когда университетская охрана застукала его с золотым профессорским пресс-папье прямо в кабинете ректора. Массивный предмет пришлось отдать, но вот портсигар, который лежал рядом, не смогли обнаружить, ни охрана, ни полиция. Впрочем, счастья Сугаваре он так и не принес, поскольку вскоре был проигран в подпольном казино, принадлежавшем якудзе.

Вдохновленный главным призом, который спокойно лежал и ждал его совсем рядом, в нескольких шагах от журналистов, Йоши призвал весь свой талант рассказчика.

– Это моя мама. Очень добрая женщина. Так вкусно готовила.

– Готовила? – спросил журналист. – А где она сейчас?

– Пропала без вести. До сих пор ищем ее с братом и не можем найти. Видите, он стоит чуть поодаль.

– А эти юноши рядом с ней, они кто? – любопытство репортера не имело пределов.

– Племянники. То есть мои племянники, а для нее они внуки. Каждый год они приезжали к нам из Кавасаки подышать морским воздухом. У одного, Хиросиге, вот он, слева, была астма или что-то вроде этого, так доктор прописал ему йодированный воздух моря. А второй, Юкио, всегда заявлялся вместе с братом. Они вообще были неразлучной парочкой.

Йоши вдохнул полной грудью воздух, словно вспоминал, как тем же воздухом дышал его племянник. Слова были лишними. Серые глаза журналиста стали влажными от слез. Йоши сжал губы и затрясся. Он едва сдерживал смех, а журналисту казалось, что герой репортажа борется с тяжелой эмоцией.

– Сильная нация, – шепнул человек с микрофоном. Человек с камерой кивнул в знак согласия.

Морской холодный воздух освежил Йоши. И, похоже, добавил Сугаваре вдохновения.

– Это тетя Оно. Ее так назвали в честь нашей знаменитой поэтессы. Оно Комати. Не слышали, нет?

Журналисты покачали головами.

– Обязательно почитайте. У нее гениальные стихи. Тетя Оно тоже пробовала рифмоплетничать, но у нее не особенно получалось, и тогда она взялась за росписи. Видите вот эти шелковые картины на заднем плане. Это китайский шелк, а краски натуральные, их делают на Хоккайдо. Она жила там некоторое время, а потом вернулась в Мияги. И вот, осталась моя любимая тетка только в этом альбоме.

Йоши прошелся по руинам дома. Микрофон следовал за ним неотступно. Снова переворачивается слипшийся пластик страниц.

– Катрин, сестра. На самом деле, ее имя Мичико, но она очень хотела быть похожей на француженку. Слишком много слушала Пиаф, слишком много смотрела Денев. Видите, даже разрез глаз у нее нетипичный для нас. Три года назад она сделала пластическую операцию. Так захотел ее парень, его из Франции направили работать в «Мацушита». Я ей говорил, что любовь зла, и человека выбирают не за разрез глаз, но она не верила. Операция была долгой и непростой, все в итоге закончилось хорошо, кроме того, что этот француз бросил ее. Сказал, что в компании не поддерживают браки с иностранцами. Якобы это вредит будущей карьере. Я, конечно, сразу понял, что это отговорки, но Катрин в россказни своего бойфренда верила. Поверила и на этот раз. Когда все это случилось, она ехала сюда из аэропорта. Отвозила этого жиголо на самолет. Вы, конечно, там были и видели, что по дороге не осталось ни одной целой машины. Собственно, и дороги там больше нет.

Сугавара хорошо представил себе здание аэропорта Сэн-дай. Он был там накануне. Его действительно впечатлило зрелище сотен искореженных машин, утопающих в озерах серой грязи на том месте, где несколько суток назад был паркинг со шлагбаумом и вежливыми сотрудниками, кланяющимися каждому автомобилю с пассажирами.

Чужая жизнь перекладывалась, как мозаика, и лента выдуманной повести тянулась туда, куда ее разворачивал жуликоватый автор.

– А где здесь вы?

Он ждал этот вопрос. Во всяком случае, подозревал, что он прозвучит,