Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

Мероприятия: К агентурному делу «НАКИПЬ».

Аг. «ВИКТОРИЯ»

Принял 28.І-1943 года

Нач. отделен. Оперотдела

КЛАУСЕН

Сегодня (28.1-43 г.) СКРЫПКО завел разговор со мной о делах на фронте и сказал следующее: «Конечно, успехи красных несомненны, но во-первых это за счет военной техники союзников: наша материальная часть в частности самолеты оказались совершенно несостоятельными, а теперь на американских самолетах и танках наши летчики делают чудеса; во-вторых они (красные) скоро упрутся в Украину и тут им двигаться вряд ли удастся (исключая Донбасс). Ведь вы понимаете, на Украине существует новый строй около двух лет, там велась определенная политика, создана национальная армия и там красным придется встретиться не только с немецкими войсками, но и с огромным внутренним сопротивлением: ведь показательно и что и на Кубани, где они недавно укрепились – тут дело в отношениях с населением.

Имела одну встречу с П. М. ГУБЕНКО. Он все продолжал туже тему: наличие тайного сговора между Гитлером и руководством СССР (лично Сталиным). ГУБЕНКО сказал: «Меня все преследует все также мысль, концепция, которую я даже себе самому боюсь высказать до конца – хотел бы только записать и что бы после моей смерти прочитали и сказали, насколько я прав. Вот все толкуют о победах, но не кажутся ли они вам странными? Немцы блокировали Ленинград и почему-то не сумели овладеть Ладожским озером – смешно и странно! Немцы были у самой Москвы и не взяли ее – а хотели ли они ее взять и не было ли это все разыграно? Наши наступают только зимой и гибнут сотнями тысяч – не специально ли это? Армию в основном держат страхом и на ужасной дисциплине. Командный состав (а культурный уровень его вы себе представляете), покупают чинами, эполетами, вырывая ров между ним и рядовым составом, рядовой состав гибнет пополнения за пополнением – мне рассказал об этом ГАМАЛИЯ, который меня на днях снова навестил.

Он сообщил мне факты поголовной гибели ушедших на фронт. Что нас ждет? И главное, что делать?»

На этом вопросе зашли посторонние и наш разговор оборвался. У меня от этого разговора создалось впечатление, что он хочет активизировать свою «обработку» меня.

Да в этом разговоре он также сказал, а не симптоматично ли это новое звание «Верховного Главнокомандующего», не ступенька ли это к дальнейшему оформлению самовластия и расчистки от тех, кто сейчас творит победу – многих из вновь испеченных генералов.

«СУЛТАН»

Принял 11.II-1943 года

Опер. Уполномоченный

ПУСТОВАЛОВ

ГУБЕНКО П. М. 25 октября в амбулатории вечером в присутствии источника и з/к ГАЛАНА П. Г., – санитара АНИКЕЕВА П. Ф. после рассказа ГАЛАНА о том, как он служил у Петлюры, рассказал следующее: «О том, что меня арестуют, безусловно, я знал и был готов к этому, я замечал, что шпик все время наблюдал за моей квартирой, за входящими и выходящими от меня людьми. Вскоре я приучил свою маленькую дочь узнавать шпика и, если мне нужно было послать ее куда с поручением, она прекрасно справлялась, пробегая мимо шпика, еще подскочет на одной ножке показывая этим, что он ей безразличен.

Жена часто говорила мне, ты так реакционно воспитал сына, что страшно как бы он вращаясь в советском обществе не выдал нашу антисоветскую сущность жизни. На что я ей ответил, все равно не сегодня-завтра арестуют, несмотря на то, что я на высоте в Союзе украинских писателей и близок к украинскому правительственному кругу, знаком с ЛУНАЧАРСКИМ, с прокуратурой и несмотря на это, спасая свою шкуру они в мою защиту не пойдут. Сидя в тюрьме НКВД я боялся, что посадят вскоре и моего сына. Последний приходил на свидание со мной и следователь мне сказал: ваш сын так вызывающе держит себя, сразу видно ваше воспитание, что вы крепко воспитали его в духе против сов. работников и сов. власти, он даже на мою протянутую руку отвернулся, пробурчав обидную фразу «какая яблоня таково и яблоко», закончил следователь.

В голодный 1933 г. я был командирован Союзом украинских писателей по селам Украины, это было прекрасным средством для меня и моих товарищей связаться с зажиточным элементом страны, в которых я видел опору».

Затем ГУБЕНКО рассказал о том, как правительство разорило одного кулака, несмотря на ходатайство его – ГУБЕНКО и его товарищей перед правительством. Кулак этот, по словам ГУБЕНКО, был рассадником сельхозкультуры и проч., и несмотря на это правительство разорило его и пустило по миру. Будучи в селах, он помогал заможникам, привозя им из города Харькова пшено, всякую крупу и по возможности жиры, однажды привез им на развод щенят, так как кошек и собак по селам поели, как говорил ГУБЕНКО.

Во время своей поездки по селам, по словам ГУБЕНКО, он пьянствовал с кулаками, у некоторых хлеб был спрятан, варили самогон, однажды пьяным выехал он и когда приехал домой, проспавшись, увидел в комнате у себя целый ряд самоваров; потом он вспомнил, что торговал эти самовары на одной из станций.

Делать можно, что угодно и проводить было можно какую угодно идею, нужно было немного ума и хитрости, так как партийная прослойка в селе была мала и та была вялая-инертная, этим пользовался он – ГУБЕНКО.

Далее ГУБЕНКО говорит, что вообще же вера, свобода слова и печати в стране были зажаты. Поэтому он писал в юмористической форме, пока цензура разжует, свет уже ознакомится с произведением. Поэтому же он написал произведение, в котором он описывает работников правительства проходящими перед судом на том свете и держащим ответ за свои действия.

Затем ГУБЕНКО рассказывал как он был на банкетах, где встречался с ЛУНАЧАРСКИМ и пр. правительственными работниками. На этих ж банкетах ГУБЕНКО встречался с иностранными писателями и спрашивал их, знают ли они истинную жизнь в стране, именно, что крестьяне разорены, голодные, босые, нет вещей и продовольствия первой необходимости, на этот вопрос иностранные писатели отвечали, что знают, знают заработную плату и покупную способность рубля. К этому же ГУБЕНКО рассказал иностранным писателям о генеральной линии Компартии и как она тяжело отражается в жизни людей страны, разоряя ее.

В победу социализма в одной стране, тем более во всем мире, ГУБЕНКО не верит, говоря: «Весь мир успел убедиться на нашем горе, которое у нас в стране, несмотря на то, что старая интеллигенция расстреляна, руководить почти некому, все равно руководство компартии падет путем удушения извне или