Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

ВЫШНЯ хочет уговорить ВОРОНЬКО, чтобы он поговорил со СТРОКАЧЕМ, с которым ВОРОНЬКО в хороших отношениях, а СТРОКАЧ чтобы поговорил с Наркомом Госбезопасности. Наркому Госбезопасности неудобно будет отказать СТРОКАЧУ, а СТРОКАЧУ неудобно будет отказать ВОРОНЬКО.

Единственное смущает ВЫШНЮ «как бы ВОРОНЬКО не подвести».

И ВЫШНЯ решает предварительно прощупать почву, как отнесется к этому ВОРОНЬКО?

Свое желание помочь ГЖИЦКОМУ, ВЫШНЯ поясняет так: «Знаете, оттуда люди выходят людьми, голыми людьми и помочь другому вернуться на волю – это самый первейший долг».

Международные вопросы, выступление Черчилля, опасность войны беспокоят ВЫШНЮ, но он себя утешает: «Я думаю, что нам с вами воевать не придется, дотянут еще мир как-нибудь до нашей смерти».

Черчилля ВЫШНЯ ругает, а на разговоры о буржуазной демократии сейчас отвечает так: «Черта мне от их демократии, когда мне нужно жить со своей».

«Стрела».

Резолюції:

«т. Шевко. По указанию министра О. Вышню нужно вызвать к нему.

Время – я сообщу Вам. Узнайте еще – не уезжает ли он. [Підпис Каріна] 4.5.46 г.».

Донесення агента «Юрьев» начальнику управління МДБ по Грозненській области полковнику Ендакову

23 квітня 1946 р.

Совершенно секретно

В Киеве источник встретился с писателем Остапом ВИШНЯ (Павел Михайлович ГУБЕНКО), с которым в 1935—38 г.г. содержался в лагере на Печоре в Еджит-Кырте, на Кедровом Шоре и в Усть-Усе.

Встреча произошла случайно в комитете искусств. ВИШНЯ тотчас же узнал источника и, явно обрадовавшись, потащил сначала в ресторан («Театральный»), затем к себе домой.

С первого момента ВИШНЯ производил впечатление крайне обиженного, завистливого человека, которому совершенно необходимо «излить душу» перед кем-нибудь.

Там на Печоре источник и по годам и по положению не мог быть и не был особенно близок с ВИШНЕЙ. Как уже сообщалось ранее, ВИШНЯ в лагере жил достаточно замкнуто и только интересами своего украинского национального «землячества». И тем не менее здесь в Киеве, спустя 8 лет ВИШНЯ чрезвычайно ласково, дружественно встретил источника. Еще в ресторане выпив (ВИШНЯ пьет много), ВИШНЯ стал говорить о жизни и у него проскользнули нотки обойденного, обиженного человека, позже дома, ночью эта тема стала звучать глубже и перерастать из личной в общественно-политическую. Интересно отметить, что на людях в комитете искусства, в филармонии, в союзе писателей, в театре ВИШНЯ подчеркнуто разговаривает по-украински, но дома он тотчас же перешел на русский язык. «Украинский» для ВИШНИ своего рода мимикрия, – это в плане его поведения «защитника и хранителя чистой украинской литературы».

Дома, еще за чаем, в присутствии жены, ВИШНЯ не раз заговаривал на темы лагерной жизни, причем из его воспоминаний легко было понять, что здесь в кругу семьи, друзей, знакомых, его пребывание на Севере расценивается почти как «мученичество», как «подвиг борца за идею».

Ночью для «воспоминаний» он перелег в кабинет, на диван и почти всю ночь мы проговорили. О чем был разговор?

«Ты помнишь, – говорил ВИШНЯ, – умные люди в лагере говорили, что самое страшное начнется после лагеря, что это «сиденье» пятно на всю жизнь. (В лагере эти идеи проповедывал троцкист ПЕРИМОВ, призывая на этом основании к активной внутрилагерной борьбе).

Вот возьми Остапа! (ВИШНЯ говорит о себе в таком возвышенном уважительном тоне). Ну вернули, под нажимом «обстоятельств», ну печатают, ездить и выступать дают, а ходу настоящего не дают».

И дальше ВИШНЯ с большой злостью стал говорить о том, что:

«Вот в Верховный Совет выбрали КОРНЕЙЧУКА, а если б выборы были свободным волеизъявлением народа, разве его выбрали. Да Западно-украинское крестьянство кого из писателей знает – ВИШНЮ! Его бы и выбрали, если б никто не мешал».

Источник попросил подробнее рассказать о выборах. Вишня буквально обрушил на голову источника «факты» из периода выборов на Украине. «Свободные выборы», смеялся он, а в каждом селе гарнизон солдат. А комиссии и ящики с «этими бумажками» охранялись, как на фронте.

«Что вы там у себя на Кавказе знаете об Украине, говорил ВИШНЯ. – Украина – это такой овощь, снаружи красный, а внутри белый. Знаете ли Вы о лесных армиях, о тех, кто убил ВАТУТИНА, взрывает до сих пор мосты, обстрелял недавно казармы в Черновицах, держит в страхе многих и многих в Западных областях Украины. Чем-то держит, чем-то полонили сердце украинского селянина – БАНДЕРА и МЕЛЬНИК. Они сами давно в Лондоне, на английских хлебах, а здесь в лесах все стреляют и стреляют».

Всю ночь говорил ВИШНЯ и из его слов получалось, что один он из «народных украинских жителей» полон думами о судьбе народа, один он – печальник народный, хранитель и собиратель народного горя. С особенной злобой он говорил об ориентации любых украинских писателей на «московских собратьев» по перу. Тяжек путь нашего народа и исторически это свой особый путь, по нему и должен итти начальный писатель, говорил ВИШНЯ. За этими словами легко было угадать «дух» тех настроений, которые однажды в сводке источник назвал «санфранцистскими».

Несколькими днями позже источник встретился у ВИШНИ с Юрием ТИМОШЕНКО, это работник киевской киностудии, конферансье, литератор, весьма популярный в Киеве человек. Разговор зашел об открытии в Киеве на Украине ЮНРРА. К нам посылки будут привозить, – спрашивал ВИШНЯ, – а от нас что? – А от нас новости о том, как живут люди на Украине, – говорил ТИМОШЕНКО, – что нам до этого ЮНРРА? За ними смотреть будут во все глаза, за каждым. Захочешь поговорить, узнать, как братья украинцы в Америке живут и враз в шпионы запишут.

После этих слов ВИШНИ, ТИМОШЕНКО замолчал, видимо стесняясь присутствия источника. Ничего, это свой человек, вместе на хладном Севере горе мыкали, сказал ВИШНЯ.

После этих слов ВИШНИ, ТИМОШЕНКО начал «догадываться», что в отделении ЮНРРА на Украине находятся два переводчика – украинцы, оттуда из Америки, «вот они-то много знают о жизни украинца в Америке».

Дальше ТИМОШЕНКО стал говорить, что конечно этим переводчикам лестно будет встречаться со всемирно-известным писателем земли украинской Остапом ВИШНЕЙ, да и ему это не вредно бы, ВИШНЯ замял этот разговор, сказав: «Ну там видно будет. Они только приехали. Пусть обживутся, узнают, что к чему на Украине».

Разговор коснулся недавней лекции в Киеве профессора ОЛИЩУК, на которой были все трое собеседников. (Между прочим на этой лекции, после опубликования лектором текста речи ЧЕРЧИЛЛЯ в Нью-Йорке, ВИШНЯ громко сказал соседу – артисту театра Франка: не иначе опять ополчение создавать).

Говорили о Польше. Вдруг ВИШНЯ подмигнув ТИМОШЕНКО, спросил источника: А, как ты думаешь возврат армии Андерса усилит или ослабит сегодняшнюю Польшу. И потом сказал: «Армия Андерса усилит только лесную армию, усилит позицию МИКОЛАЙЧИКА и между прочим усилит наших «оуновцев» – настроение их усилит».

Дальше разговор перешел на литературные темы и вновь начал проскальзывать этот «обиженный»