Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

Посылаю фото свое и Муры с семьей.

Харків 12.V.1934 г.

Дорогой Мум!

Только что приехала из Москвы и получила через полчаса от тебя письмо от 5.V, где ты пишешь, что ты староста этапа. Ну, в Москве пока без результатов определенных. Я тебе из Москвы послала два письма, где писала, что встречалась с Васей Р[адышем], и мы много говорили про будущую жизнь твою и мою. Он тоже советует не торопиться, но было уж поздно, потому что я подала заявление т. Горькому и Пешковой. Думаю, что если я не поеду еще раз к ним, то там все затихнет, и так скоро ничего не будет сделано. А мое мнение совпадает с твоим – колонизация, и я еду к тебе. Я рада, что ты немного успокоился и уже не такое тяжелое настроение. Ты крепись, мое солнышко! Все перемелется. Я совсем спокойна и очень рада, что ты тоже решил остаться там и будем мы жить понемногу. Думаю приехать на свидание к тебе через месяц, да дорога с неделю, так что, наверное, в двадцатых числах июня буду в Котласе.

Я тебе уже писала, что Москва и Харьков никаких разрешений не дают, а все зависит от местной администрации. Так что ты проси на месте разрешения, а я буду в Котласе просить. Будет ли у тебя там карантин или нет, но к двадцатым числам, я думаю, что и карантин ты уже отбудешь, так что я смогу тебя повидать. Завтра вышлю тебе денег рублей 200 и посылку с сухарями белыми, которые я купила тебе в Москве. Устала страшно в столице – шумно, многолюдно, пыльно из-за постройки метро и скучно.

Кроме Васил[ия] Геор[гиевича] никого не видела и умно сделала; все люди одинаковы. Ты, дорогой мой, будь умненьким и пиши письма только мне и больше никому. Я уже как-нибудь сама буду сообщать про тебя Кате и Васе. В Москве была с 7 по 11 мая. Партия потеряла еще одного старого большевика: умер Менжинский; очень жалко и тяжко от этой потери. Культурный человек.

А так новостей никаких нет, потому что я в Москве бегала, как заяц, быстро-быстро, а харьковских газет тут нет, а в старое убежище неохота ходить.

Без меня приходила Анна Дмит[риевна] и говорила, чтобы я не бывала там, да и меня саму не тянет.

Хочу очень поговорить с тобой и мечтаю о встрече. Ты мне под 11.V снился, а как – не могу вспомнить, но за все время первый раз. Была очень рада. Дорогой мой, я совсем успокоилась после того, как твердо решила ехать к тебе и для меня теперь все пустяк. Вот только волнуюсь – смогу ли я в этом году перекочевать к тебе совсем или придется зиму тут еще пережить. Ну, да время еще есть и, если я добьюсь свидания в эту навигацию, тогда все обговорим и решим. Продам все и поеду к тебе. Будем жить и в Чибью, думаю, что не хуже, чем в Харькове, а может быть и лучше. И мне наверное там работа найдется. Хочу страшно тебя увидеть и поцеловать твои глаза. Сколько перестрадалося, думаю, что пора уже судьбе повернуться к нам «передом», а не «задом». Довольно уже нас потрепало. А жизнь без бурь и волнений теряет всякую прелесть, делается однообразной. Все равно придется умереть и не успеешь всего изведать. Человек – противное существо – привыкает к оседлой жизни и трудно двинуться с места, а когда его «двинут» – так выходит, что не так уж и страшно это. Я себя чувствую сейчас хорошо, потому что меня не связывает барахло и могу я ехать куда угодно без волнения. Все равно нет дома, и будет он там, где мы будем вместе. Мне кажется, что все идет к лучшему. Будь умным и бодрым, держись крепко, а все остальное уладится. Напиши, что нужно тебе привезти с собой вместе из вещей и продуктов, кроме любви. Рада твоим письмам страшно. Здесь меня ждало от тебя письмо от 30.IV и открытка от 3.V. Очень рада, что посылка тебя застала в Котласе; вот только не поняла, как вторая посылка поехала за тобой или ты ее успел получить перед отъездом. Целую тебя крепко. Как твоя язва? Не очень ли она тебя беспокоит. Волнуюсь за твое здоровье. Целую, люблю и жду встречи.

Твоя Варя.

Дорогенький! Напиши, чи єсть там ліси, і взагалі яка там природа. Чи красиво там, чи не дуже, так мені кортить побачити край той. А чим там топлять у печах, в чому ходять зимою люди (одяг)? Скільки там зима триває місяців, чи буває «северное сияние», чи буває пурга, чи їздять на оленях, чи собаках? Пиши про все. Коли весна починається і чи єсть там квіти, чи цвітуть дерева фруктові і чи взагалі вони там єсть? У нас зараз все цвіте і жарюка страшна, бояться, що хліб пропаде і городина. Треба дощу, аж плач так треба. Ну, цілую тебе, пиши, мій рідненький. Дуже хочу тебе побачити.

Твоя Варя.

Дорогенький дядя Павлуша!

Як ви живете. Чи холодно там. Мені хочеться з вами побачитися. Я зараз складаю іспити. З математики письмової іспит склала, а завтра (13.V числа) з української мови. Навчання кінчаємо І7/V-34 р. Іспити ще будуть з математики та укр[аїнської] мови усні. Тут гарно мені, тільки хочу з вами побачитися. Дерева тут вже одцвіли.

Цілую кріпко-кріпко вас.

Ваша Мура.

Мур.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

14 травня 1934 р.

Письмо № 2

Харків 14.V.1934 г.

Дорогой мой Мум!

Послала тебе письмо после того, как приехала из Москвы, да из Москвы два письма послала. А сегодня пишу еще; так хочется, чтобы ты не скучал и от нас часто получал письма. Вчера Мурочка тоже тебе писала в письме. Твоих два письма (от 30.IV и 5.V) и открытку (от 3.V) получила по приезде из Москвы, очень была рада и опечалена тем, что я могу тебе напортить своей поездкой в Москву. Ну, да я думаю, что не все так скоро делается, и если что-нибудь и будет сделано, то это не так скоро. Кроме того, я была у Горького, но ни он, ни секретарь меня не могли принять, потому что их не было, а были они у сына Горького на консилиуме (тот болен), и в тот день, когда я выехала (11.V) сын Горького умер от крупозного воспаления легких. Так что мое заявление, которое я ему оставила, очевидно, не скоро будет читаться. Я сама очень рада, что все