Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

Целую тебя крепко и люблю бесконечно. Жду от тебя известий о свидании. Письма будут теперь долго идти. Открытка шла 10 дней, а сколько же из Чибью?! Дети здоровы, целуют и вспоминают. Целую чудные глаза, лучистые.

Твоя Варя.

Повідомлення про переказ грошей

18 травня 1934 р.

Повідомлення про переказ грошей Остапу Вишні від Маслюченко В. О.

18 травня 1934 р.

Выдать двести [рублей] Остапу Вышни. Он же Губенко Павел Михайлович.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

20 травня 1934 р.

№ 5

Харків 20.V.1934 г.

Дорогой Мум!

Третій день не маю від тебе листа і вже мені скучно і тоскно. Теперь будут долго от тебя идти письма, и мне будет очень тяжело. Так плохо, что далеко ты заехал, и еще неизвестно, можно ли будет тебе часто писать. У нас все пока без перемен, все здоровы и заняты своими повседневными хлопотами, а я все думаю о тебе.

Дорогой мой! Когда же я получу от тебя письмо, где будет известно, что могу к тебе ехать или хотя бы точно знать, что ты уже наверное будешь сидеть в Чибью. Тогда бы я уж собиралась в дорогу, а то все какое-то невыясненное положение. Страшно хочу поехать к тебе и жду, жду письмо от тебя. Если можно будет ехать к тебе, то хорошо бы было получить от тебя телеграмму. Скорее бы этот час наступил.

У нас жуткая жара и дождей все нет. До того разваривает, что просто сил нет и руки не поднимаются к работе.

Мура на днях кончает занятия в школе, и мне хочется отправить ее в Евпаторию. Не знаю, удастся ли, но обещали узнать и мне напишут, а тогда поедет она с бабушкой Александрой Григорьевной (та, что Мурочка у нее жила когда-то). Было бы неплохо. Подправилась бы девчонка и если придется и удастся переехать в этом году к тебе, то это было бы как раз на руку. Сегодня пойду к Вячку вечером, не хочу ходить туда днем… Сижу тут и носа никуда не показываю. Скучно и нервничаю. А когда нет от тебя долго писем, то вообще, как «тигра» лютая. Все рычу. Хочу к тебе.

Бывает у меня Анна Дмитр[иевна] с Мачком, и тогда вместе мечтаем о переезде в Чибью и о жизни там. Сколько всяких планов и фантазии. Скорей бы все это совершилось, а то просто сил нету. Не представляю, как буду без тебя так долго, и неужели этот срок будет полностью выдержан. А Мирослав и Лесь Степан[ович] поехали в Медвежью гору вместе. Про Олеся не чула, бо вона выехала кудысь под Москву, а он еще тут оставался, и я не знаю что и как. А так почти все по-старому. Я тебе писала много писем уже просто на Чибью и посылку туда послала, и 200 руб. денег послала телеграфом. В посылке сухарей 1½ кило белых из Москвы привезла, конфеты 1½ кило, мыла два куска, 10 конвертов, 5 пачек табаку, карандаш, сорочка серая и 10 книжек курительной бумаги. Это посылка такая себе – не существенная, а когда получу от тебя письмо с определенным местом жительства твоего, тогда пошлю более важные продукты. Живу надеждой на скорую встречу с тобой. Хочу видеть и потрогать, живой ли ты и здоровый ли. До того скучно, что и передать не могу. Ничего мне неинтересно и ничего не хочу. Так привыкла к мысли о переезде к тебе, что если этого не будет – сдохну, факт! Ты, пожалуйста, все разузнай там, а то нету сил ждать. Если и сегодня не получу письма твоего, то будет неприятно. А так я себя держу очень бодро и вижу, что жить может человек во всяких условиях – было бы что есть и была бы надежда на что-то. Без надежды трудновато, и я счастливая, что у меня есть все данные иметь надежду. Муркет часто тебя вспоминает и собирается ехать в Чибью. Растет дочка во всю, только худенькая, а бегает тут по воздуху, как первобытный детеныш.

Ну, моє любе, дороге сонечко! Пиши, пиши. Жду. Целую и каждую минуту с тобою. Как ты доехал до Чибью? Твою открытку с парохода я получила, рада что посылки тебя застали в Котласе. Как у тебя с хлебом, нужно ли сухарей? Пиши. Целуем все тебя.

Твоя Варя.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

22 травня 1934 р.

№ 6

Харків 22.V.1934 года

Дорогой мой хлопчик!

Что-то долго нет от тебя письма. Каждое утро просыпаюсь в надежде получить от тебя письмо, и вот все нет и нет ничего. Что с тобой, мое солнышко? Или ты пешком идешь до Чибью, или ты больной. В чем дело?! Открытку с парохода, писаную 7.V, я получила 17.V, и по моим расчетам твое письмо должно было бы быть у меня. Волнуюсь. Я тебе послала на Чибью два письма из Москвы, посылку, деньги и вот уже после Москвы пишу шестое письмо. Конечно, теперь будут письма идти дней 14–20 наверное; ах как долго и как это тяжело не иметь сведений и связи с тобой. Чего только в голову не приходит, страхов куча. Я каждый день еду к тебе по карте и мне легче делается. Город такой, что и на карте его нет, только и нашла в карте пятилетнего плана народ[ного] хозяйства СССР, да и то города нету, а на р. Ухте вышки нефтяные нарисованы, так что я думаю там-то и есть этот самый гор. Чибью. Замечательное место. А все-таки мечтаю переехать к тебе за всякую цену. Да неужели этого нельзя будет сделать в этом году? В городе-то этом самом живут люди не только осужденные, а и другие есть, очевидно, значит какими-то способами передвижения они пользуются для связи с миром, так что и мне удастся добраться из Усть-Выми в Чибью. И Усть-Выми я не нашла на карте; этих самых «Усть» масса, но Усть-Выми нет. Есть Усть-Выя, но это на р. Печоре, и выше значительно от р. Ухты, да и восточнее намного.

Как мне хочется получить наконец от тебя письмо с места, на котором ты уже остановишься окончательно. И может ли быть окончательная остановка? Кажется практикуют переброски из лагеря в лагерь. Было с очень многими, что за период отбытия своего срока