Читати книгу - "Тарас Шевченко та його доба. Том 2"

нет курных изб, и что чем ближе к Москве, тем хаты краще»? Большая же часть его писаний, как и издания «Просвіти» (кроме одного о лихве), приносит весьма условную пользу, а то и прямо вредны. «Друг», например, расхвалил «Золотую книжочку». Но подумайте, не пора ли найти что-нибудь другое сказать народу, кроме того, что он пьяница да лентяй? Не нам бы, литераторам, чиновникам, священникам, которые пролеживаем больше времени и выбрасываем больше легко заработанных денег, чем народ, укорять народ в лености и пьянстве. Подумали б мы лучше о том, отчего народ пьёт да чем ему заменить корчму, а о том, что хлопы – лежебоки и пьяницы, довольно говорят и шляхтичи! Кормить же народ сказочками, чудотворными легендами да кисло-сладкими моральными сентенциями, или соблазнять народ карьерой советника in spe384, или делать из ничтожного Качковского какого-то нового святого, право, это значит вредить ему, а не просвещать его. Обо этом всём естественно было бы пораздумать молодёжи, а не ограничиваться только пением акафистов хотя бы и заслуженным людям, а иногда и тем, чьи заслуги ещё сомнительны и кто смотрит на патриотизм и политическую карьеру, как на дойную корову…

Вы скажете опять: украинцы вмешиваются в наши дела и хотят произести новые разделения между нами. Я решительно не понимаю, что значит: «украинцы мешаются в наши дела и произвели у нас партии». Хотите вы запретить украинцам писать о галицких делах, когда нельзя запретить, например, галичанам даже писать ложные доносы прямо на лица из украинцев? B XIX в. все вмешиваются в чужие дела, на то и печать существует. Кроме того, люди издавна уже производят влияние на дела других, вовсе даже о том не заботясь.

Так французы произвели влияние на Россию в XVIII в. и поссорили Сумарокова, Новикова и др. с московскими архиереями и помещиками. Так англичане и немцы произвели разделение между нашими литераторами, породив романтиков, которые стали на ножи с классиками, успевшими уже примириться со стариною и церковнословянщиною в литературе. Так и украинцы, прежде всего мимо воли, оказывали и оказывают влияние на ваши дела: Котляревский и Максимович повлияли на М. Шашкевича и поссорили его с Лозинским и ему подобными грамотеями; позже, когда у вас узнали о Шевченке и Марке Вовчке, то, естественно, отдали им предпочтение перед домашними виршеписцами – и если о чём надо жалеть, так это о том, что влияние «украинское» на ваших soi-disant385 украинофилов сказывается до сих пор слабо ещё до того, что они всё ещё могут наполнять «Правду» бессодержательными виршами или русскими повестями, переделанными с немецкого (!!), и допустили до падения такой талант, как Федькович, который обещал на себя основателя реальной народной беллетристике в Галичине. Где вы видели литературу без посторонних влияний, без партий? Их ещё мало у вас: вашим украинофилам предстоит ещё разделение и, может быть, не одно, пока из них выделится действительно свежая народная партия, которая будет в гармонии с лучшими идеями украинского литературного движения. Вашей партии предстоит то же самое, а прежде всего выделение искренней, народолюбивой, европейски просвещённой молодёжи из разнокалиберной массы так называемой «русской» или «старой», или «твёрдой» партии, как хотите зовите, которой вожди и знамёна пахнут гнилью семинарий, консисторий и канцелярий. И это случится как вследствие внутреннего процесса, так и не без влияний и с запада, и с востока, от родных вам Украины и остальной России.

Мы подошли к главному предмету настоящего письма.

«Дайте нам спокій з українщиною і рутенщиною», – восклицаете вы в 12 н-ре. Я не понимаю только, зачем же вы в 17 н-ре сердитесь на «Киевский телеграф» за то, что он заявил по вашим словам, что вы вовсе не «русской» партии, как толкуют постоянно ваши друзья и покровители, а «австро-рутенской»? Зачем поднимать шум из-за того, откуда «Киевский телеграф» взял ваши слова – из «Друга» ли прямо, или из «Правды», если всё равно он передал их верно, если в 17 н-ре вы ещё раз говорите: «на сто разів заклинаемый (?) австро-рутенизм скажем, що тілько едино здорова и можлива партія у нас, до котрои помалу у нас всі теперь клонятся; ани общерусизм, ани украинизм не може мати у нас теперь реальной підстави»?

Если я в письме своём говорил о том, что если б галичане писали больше по-народному, по-украинскому, то их писания были бы больше русские, были бы ближе к великорусскому, если я ударял на то, что через украинское литературное движение галичане могут всего естественнее войти в общение с Россией, то, между прочим, потому, что в тех литературных кругах, с которыми «Друг» находится в приятельско-союзнических отношениях, так много говорено было против украинизма с точки зрения общерусскости, что сам «Друг» предполагает язык «литературный», «общерусский» украинскому.

Говоря об общении с Россией, я имел в виду общение нравственное, а не политическое присоединение, не потому, конечно, чтоб я питал суеверие к границам политическим, проведенным в то время, когда народов об них не спрашивали, а потому, что чисто политические вопросы считаю в настоящее время третьестепенными. Но если вы читаете в наших петербургских, московских и даже киевских газетах корреспонденции галичан, или, например, писания г. Головацкого, например недавно разобранный у нас указатель галицкой церковно-печатной литературы, то для вас не может быть тайной, что многие галичане выражают даже желание, чтоб и страна политически присоединилась к России.

Теперь же, уже не от имени того или иного лица, а от имени редакции вы говорите, что вам вовсе немного залежит на России, что вы совсем не оглядаетесь на Россию», что вы имеете «свой язык», отдельный даже от украинского, а не только от великорусского. Вы обращаете внимание «каждого, что галицкій много сот літ уже розвивается вместе с польским», что у вас долшій час учили також по німецки, а тіи, що ныні пишут, получили своё образованье майже цілком на язиці німецком або польском. Кто ж може заперечити у нас вліяніе тых двох языків на язык рускій? Мы берём також взгляд на исторію нашего языка від принятія нами христіянства, а тым самым и на язык церковный, с которым наш народ занадто тесно связаный, следовательно, у нас язык мусит быти почасти иный, як украинскій, де переважно вплив великорусскій, а межи старшим и новшим періодом литературы – хинскій мур».

Всё это очень важные признания, и вы, конечно, должны быть рады, если им придаёте возможно большее распространение. Нужно, чтоб впредь у нас и у вас, на Украине и в Великоруси,