Читати книгу - "Спогади. Кінець 1917 – грудень 1918"

в скором времени, об этом сказать. Вообще, видно было по этому разговору, что Винниченко вырос в глазах немцев. Последние в течение всего Гетманства имели сношения со всеми партиями, но они не считали эти партии достаточно подготовленными для государственной деятельности. Осенью же эти сношения особенно усилились, и

Винниченко положительно завоевал их сердца. Они были особенно приятно поражены тем, что Винниченко выставлял себя чрезвычайно умеренным социалистом и жаловался лишь постоянно на то, что гетманский режим является угнетателем национального украинского элемента.

На самом деле это было совершенно не так, яко же Винниченко человек очень левых и совершенно не государственных убеждений. Но это еще ничего, а главное то, что это демагог, находящийся во власти элементов уже прямо-таки антигосударственных. Ясно было, что этот человек никогда не в состоянии будет удержаться хотя бы и на левой ступени, а несомненно покатится все ниже и ниже, пока не докатится до полного большевизма, что, впрочем, уже и факты это показали. Нo немцы ему верили, и он у них приобретал все большее и большее влияние, главным образом, у дипломатов, военные в этом отношении были туги на подъем и оставались больше при прежних убеждениях.

11 вот уже в начале октября на меня началось давление о большем национализировании кабинета. Лично я очень хотел частичных изменений в кабинете, и изменений в более национальном духе, для того, чтобы удовлетворить те стремления украинства в большей степени, нежели я это мог сделать при существующем кабинете, и тем самым успокоить и сблизиться с ними и смягчить то настроение, которое начинало все более ярко выражаться, главным образом, из-за политики Кнстяксвского среди украинства, но, как я говорил, лишь частичного изменения и не среди главных деятелей. Я так смотрел на решение этого вопроса потому, что положительно не видел действительно государственных людей среди украинцев, а только партийных деятелей, которые уже, я знал по опыту, в большинстве случаев не годятся для высших государственных должностей. Лизогуб был того же мнения. У нас уже намечалось несколько освобождающихся по различным причинам портфелей. Нужно было это сразу сделать, и все были бы удовлетворены, но быстрые решения не в духе Лизогуба, он ежедневно оттягивал, а я настаивал. Он никак, например, не мог покончить с министром труда Вагнером, который при всех своих достоинствах положительно не в состоянии был при существующих комбинациях что-либо провести в своем министерстве и т. д.

Время шло. В то же самое время произошел целый ряд событий, которые значительно усилили значение наших социалистических партий. Во-первых, внутри страны направление политики было нереакционно, как принято называть теперь все то, что сделало правительство, хотя на самом деле оно проводило в жизнь разумные либеральные начала. Но на местах оно слишком мало считалось с тем, что революция еще не кончилась, что люди еще возбуждены и что все те элементы, которые за время революции выплыли на поверхность, не принимались в расчет министром внутренних дел Кистяковским. Это бросало людей в явную оппозицию.

Затем во внешней политике обстановка резко переменилась. Австрия в октябре уже распалась. Австрийские войска бежали по всем дорогам на запад в полнейшем беспорядке, продавая и бросая свое имущество. Добрая половина Украины была освобождена от всякого чужеземного влияния, с одной стороны, с другой — уход австрийских войск давал возможность всем нашим элементам сильно поднять головы. Кистяковский все же недурно сорганизовал «Державну варту», потому что, несмотря на уход австрийцев, страна оставалась в порядке и всякие поползновения идти ему наперекор сразу прекращались силами варты.

В Германии военная партия больше не играла никакой роли, а все дело перешло в руки социалистического министерства Шейдемана. Таким образом, хотя курс, который у нас был взят раньше, и те люди, которые до тех пор находились в правительстве, больше не подходили к моменту. Дипломаты немецкие это понимали, там они же и получали соответственные инструкции из Берлина влиять на меня в том же духе. У нас мало кто это понимал, помню, сколько ко мне приходило депутаций, особенно от Протофиса и от Союза землевладельцев, просить стоять на том же, как до сих пор. и не менять кабинета. Я и сам того не хотел в такой мере, как это пришлось сделать, но затяжки Лизогуба в принятии решительных действий создали то, что между министрами пошли трения. В результате я попросил Лизогуба и тех министров, которых я положительно не мог заменить, прийти ко мне, и на этом заседании было решено, что они останутся и в новом кабинете, а этот кабинет — распустить, что я в тот же вечер и сделал.

Переговоры о новом министерстве, сформирование которого я поручил тому же Лизргубу, тянулись,0 дней, в это время я правил страной единолично. Осложнения с составлением министерства были чрезвычайны. Я хотел, чтобы украинские элементы были представлены в достаточном числе, но одновременно чтобы не было значительного уклона влево, который мог бы повести к крушению всей нашей работы. Украинский национальный союз{289}, в котором объединились все украинские партии с Винниченко во главе, с одной стороны, с другой Протофис и Союз землевладельцев и прочие, мучили меня с утра до вечера. Немцы стояли за более яркую украинизацию и в этом отношении производили на меня давление, давая намеки, что при более русском и правом кабинете центральное немецкое правительство может вывести свои войска, что поставит меня в очень трудное положение. Был момент, когда Лизогуб отказался совершенно от формирования кабинета. Наконец, на десятый день кабинет был сформирован в следующем составе:

министр внутренних дел Рейнбот министр юстиции Вязлов{290} министр земледелия Леонтович{291} министр промышленности Меринг{292} министр финансов Ржепецкий военный министр Рогоза морской министр Максимов министр труда Сливинский{293} министр народного просвещения Стебницкий{294} министр вероисповедания Лотоцкий{295} министр путей сообщения Бутенко контролер Петров министр продовольствия Гербель министр иностранных дел Дорошенко министр здравия Любинский. Председателем в конце концов остался Лизогуб.

Новый кабинет был буржуазный, по с сильной украинской окраской. Украинцы страшно хотели, чтобы министром внутренних дел был кто-нибудь из них, но сами же они не могли мне указать подходящего кандидата, так на Рейнботе временно и остановились. Министры нового кабинета имели желание совместно дружно работать. Мне думалось, что дело