Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

Всем известно, что частые издания весьма посредственного писателя Сергея ВОСКРЕКАСЕНКО и выдвижение его /дезертира Отечественной войны/ на поездку во время декады в Москву – дело рук МАЛЫШКО.

В Союзе писателей организовался крепкий кулак, группа довольно скрытая, которая цепко держит в руках все и вся, которая либо помогает продвижению «друзей», либо нещадно бьет врагов, путем использования и критики, и закрытых рецензий и «своих» редакторов, и директоров издательств. Смешно, но факт, иногда это делается в противовес партийным либо под прикрытием их. В этот кулак вошли люди со скрытыми националистическими настроениями, и они проводят свою политику.

Все эти ДОЛЬДЫ, МАКАВЧУКИ, ВЫШНИ, КОБЕЛЯЦКИЕ[36] и многие другие мне еще неизвестные, связаны единым мнением с Андреем МАЛЫШКО.

Влияние А. МАЛЫШКО на писателей огромно. Странно, но многие, даже критически к нему относящиеся, льнут к нему, тянуться как на огонь.

Многих МАЛЫШКО оскорбляет, уничтожает своим необузданным гневом, все же они к нему льнут, прощают обиды /Так было с МАКИВЧУКОМ, ШИЯНОМ, ХОРУНЖИМ, СМЕЛЯНСКИМ, МОКРЕЕВЫМ, МАСЕНКО и др. и даже с РЫЛЬСКИМ/.

К людям, не попавшим в его орбиту, МАЛЫШКО жесток. Как резко он говорит о ЯНОВСКОМ, БАЖАНЕ, ТЫЧИНЕ, ГОНЧАРЕ, СТЕЛЬМАХЕ! Иногда, с целью дискредитации кого-либо из них, он даже идет на провокацию.

Вот пример: ХОРУНЖИЙ как-то высказал ГОНЧАРУ свои критические замечания по поводу его романа «Таврия». Андрей МАЛЫШКО в присутствии группы писателей говорит: «Да, Вы расскажите, Анатолий, как это было. Как он назвал Вас за Вашу критику подлецом, и как вы его после этого послали к … и т. д.».

ХОРУНЖИЙ на это ответил: «Но ведь это же все было не так, Андрей Самойлович! Это Вы выдумали!»

Такая провокационная отсебятина, направленная на дискредитацию писателей не своего круга – явление частое у Андрея МАЛЫШКО.

По адресу ТЫЧИНЫ им выдуманы целые анекдоты – новеллы.

О Корнийчуке, Василевской, Бажане, Дмытерке сочинена пахабная песенка, распеваемая А.МАЛЫШКО на лесных пикниках.

Эта групповщина, пришедшая на смену разгромленному космополитизму, также мешает росту и развитию советской украинской литературы, как в свое время и космополитизм.

Кому и зачем нужна эта групповская вражда, какую сеют между литераторами? ПЬЯНОВ, в свое время резко выступавший против критиков-космополитов за избиение литераторов, теперь сам треплет им кости, уничтожает, как может. Тоже делает и НОВИЧЕНКО и другие. Писатели приходят к такому выводу, что они дрались с СМУЛЬСОНОМ и АДЕЛЬГЕЙМОМ не за писателей, а за то, кому их крошить.

Со стороны все это кажется пошлым, гадким и безпринципным. Но если вдуматься и разобраться, то это все делается организованно, с групповских позиций. Своих не бьют, бьют находящихся по за группой. А если окажется какой-нибудь случайный ВОЛОШИН, прорвется с критической статьей против ВОСКРЕКАСЕНКО, МАЛЫШКО подвергает его в своей среде самому суровому осуждению.

Конечно, мое сообщение не полное. Я пишу лишь о том, что я знаю, чему был свидетелем. Я глубоко убежден, что в более узком кругу самых искренних друзей МАЛЫШКО обнажает свое нутро значительно глубже, откровеннее.

Меморандум за матеріалами справи-формуляра № 279 на Губенка П. М.

2 червня 1953 р.

Совершенно секретно

Донесення агента «Макаров» заступнику начальника відділення 5 відділу 4 управління МВД УРСР капітану Михайловському

19 червня 1953 р.

Строго секретно

Совершенно необычайное впечатление произвел пленум ЦК КП Украины и снятие МЕЛЬНИКОВА с поста первого секретаря ЦК.

Правда, надо сказать, что писатели не раз, конечно за столом, говорили о нем, как о человеке маленьком и плохом, а может никчемном политике. Но громко сказать, ясно, боялись… Мне самому не раз приходилось принимать участие в таких разговорах с РЫЛЬСКИМ, МАЛЫШКО, ПАНЧЕМ, КОЗЛАНЮКОМ и др.

Ясно, что сразу после пленума ЦК КП Украины, РЫЛЬСКИЙ явился в Союз писателей навеселе и говорит: «Ну, здорово! Из великой Москвы напомнили еще раз, что мы, оказывается, украинцы! Много раз мне приходилось, за это время, говорить с МАЛЫШКО. Он был на Пленуме ЦК КП Украины.

– Ты знаешь, я Сашка КОРНЕЙЧУКА не узнал, когда он выступил на Пленуме. Признаюсь, не узнал. До того политически здорово и честно, действительно, как большой политический деятель выступил. И то, что мы не раз говорили между собою, он все вспомнил. Ведь ты подумай, если в Киеве или Ростове, скажем, оканчивал молодой человек или девушка университет или педвуз, их направляли в западные области. И почему-то в первую очередь евреев. Вот возьми, у нашего с тобой знакомого, КОРЫСТАШЕВСКОГО, дочь окончила в позапрошлом году пединститут. Ее направили в Станиславскую область. Хорошо, что там оказался умный зав. облоно, он сказал, что ему учителя не нужны и отправил ее обратно. Хотя учителя ему нужны. Так это же один такой… А эти несчастные гуцулы. Они только при советской власти научились читать, язык знают только свой, местный украинский, а их учат в русских школах, суд на русском языке… Вот они и говорят: «За Польщи то хоч як-небудь розумилыся, а зараз то грець його знае, як порозумитыся…» Это же я сам слышал…

Конечно, Остап ВЫШНЯ по-своему говорит.

– Оказывается, мы, все-таки украинцы, а я уже начал об этом забывать… Хорошо, очень хорошо… Я человек древний, но Вы увидите, какие будут плоды от этого всего. Как у врагов будет выбита почва из-под ног. Не знаю, увижу ли я, старик, а Вы-то безусловно увидите.

Могу назвать десятки фамилий украинских писателей /КОЗАЧЕНКО, ВОСКРЕКАСЕНКО, СЕНЧЕНКО, ЯНОВСКИЙ, СТЕЛЬМАХ, ПИДСУХА, КУНДЗИЧ, ДОЛД[37], МИНКО, СОБКО и др./, которые почти в один голос благословляют тот день и час, когда партия начала исправлять то, что наделал МЕЛЬНИКОВ и его подручные.

«МАКАРОВ»

Остап Вишня

«ДУМИ МОЇ, ДУМИ МОЇ…»

(щоденникові записи)

19 грудня 1954 р.

Бігають круг мене мої онучата: Павлушка та Мар’янка.

Маша – не моя дочка, не від мене вона народилася. Живе Маша зо мною вже тридцять літ, – півтора їй року було, як я її побачив, – і я вам скажу, що навряд чи можна більше й дужче любити свою дитину, як я люблю свою Машу. Не в крові, не в гормонах, виходить, справа. Я не уявляю себе, не уявляю свого життя без Маші.

А тепер, коли біля мене стрибають онуки, Машині дітки, я не уявляю свого життя без цих онуків, без Павлушки й Мар’янки. Я не знаю, чи мої онучата виростуть хорошими, справжніми людьми, – гадаю, що буде так, бо всі ми робимо все для того, щоб саме так сталося, – але я знаю, що і Павлушка, і Мар’янка прийдуть колись на дідову могилу.