Читати книгу - "Том 3"

Олимпиада Ивановпа заглядывает в дверь, Крицкий ото

замстил.

Крицкий ( вздыхает)

Ах, Любовь Александровна, Любовь Александровна!.. Ну, однако, я вас задерживаю. Каков же практический результат моего непрошеїшого визита к вам? Может быть, мне лучше «повернуть оглобли» в сторону?

Любовь

Ну, полноте! Это уже начинаются «жалкие слова»! Ведь я говорю вам, что хозяйственную часть беру на себя. Да и вообще, чем могу, готова служить.

(Указывает на своє горло и на пианино.)

Крицкий

(пожимает ее руку)

Спасибо!.. Экая вы право!.. До свидания!

Любовь

До свидания!

Крицкий, пожав плечами, уходит в средшою дверь. Любовь идет в столовую, папевая «Марсельезу».

ВЫХОД 8

Несколько минут сцена пустая, потом слышно, как кто-то цара-пает среднюю дверь, потом дверь тихо отворяется. Из двери вы-глядывает голова мальчика в большом рвапом картузе. Маль-чик окидывает взглядом комнату, потом переступает порог; вид-uo, что он удержипает кого-то за дверью.

М а л ь ч и к

(в лохмотьях, за спиной гармоника)

Тсс... не лезь за мной, стой там! Любы, кажется, нету. (Зовет громким шепотом.) Люба!.. Люба!.,

Д е в о ч к а, моложе мальчика, тоже в лохмотьях, но в более пест-рых и ярких. Вбежала вдруг в комнату и прокатилась по паркету, скользя, как по льду.

ВЫХОД 9

Те же и Олимпиада Ивановна слева.

Олимпиада Ивановна (входит)

Что здесь такое? (У вид я детей.) Ну, скажите, пожа-луйста! Как вы сюда залезли?

Мальчик

Там не заперто...

Олимпиада Ивановна

Ах, уж эти мне летние выходы! А вы чего же лезете сюда. Мало ли чего — не заперто! Вам только этого и надо?

Девочка, прячась за мальчика, смотрит на Олимпиаду Ивановну с раскрытым ртом.

Мальчик (отступает п двери; довольно бодро)

Люба нам велела прийти; она нам серебряную копееч-ку дала и еще обещала.

Олимпиада Ивановна

Это еще что за Люба? Какая она тебе Люба? Кому Люба, а кому и барышня! Прочь отсюда! (К девочке.) Ну, ти, разиня, чего смотришь, уходи!

Девочка (тыкая гармонику)

Музыка... музыка!..

О л и м п иада Ивановна

Не надо, не надо вашей музыки, этого только недоста-вало! Ну, ступайте! Кому я говорю?

Дети исчезают,

ВЫХОД ю

Любовь, Орест, Милевский и Саня входят слева.

Любовь

Что это вы, тетя Липа, опять тут сражаетесь?

Олимпиада Ивановна

И к чему ты, Любочка, этих оборвышей к дому при-учаешь? Вовсе незачем! Еще когда-нибудь обокрадут нас!

Любовь

Ну, как вам не стыдно, тетя! (Подходит и берет ее за руку,) Зачем вы моих золушек прогнали? Неужели вам жаль какого-нибудь пятачка?..

Олимпиада Ивановна

Да бог с тобой — в пятачке ли дело? Не в пятачке, а в том, что беспорядок это! А пятачок, что ж... я сама готова им дать... (Подходит к окну.) Вон они, играют на улице. Эй вы, ступайте сюда!

выход її

Д Ѳ т и выходят из средней двери.

Милевский

А!.. Артисты!.. Нуте-ка, покажите своє искусство!

Дети играют, танцуют, все посмеиваются.

Любовь

Чудесно!.. Тетя, дайте им поужинать,— там еще осталось кое-что; они, наверное, голодны.

Олимпиада Ивановна

Хорошо, хорошо... Ступайте за мпой.

Любовь

Постой, малыш, я ведь тебе копеечку серебряную обе-щала. Забыл?

М а л ь чи к

Ну, давай. (Люба дает.) Спасибо.

(Обнимает Любу и целует.)

Милевский

Браво!

Дети н Олимпиада Ивановна уходят в столовую.

ВЫХОД 12

Те же без Олимпиады Ивановны и детей.

Любовь

Такие славные дети, совсем не нохожи на нищих.

Саня

Да бог с ними.

Милевский

Как видно, вы, Любовь Александровна, благотвори-тельностью занимаетесь.

Любовь

О, нет, не благотворительностью, а мне именно эти дети нравятся, я даже с удовольствием взяла бы их к себе.

Орест

За чем же остановка?

Любовь

Да я сама хорошенько не знаю, за чем... Да впрочем, что вышло бы из этого? Где же мне других воспитывать; когда я сама невоспитана. Ведь меня баловали, а не во-снитывали. Как вам кажется, кто из нас кого воспитывал, тетя ли меня или я ее?

Саня

Ну, как же, Люба, а твой папа, ведь он, кажется, был такой человек...

Любовь

Он не воспитывал, он просто любил меня. Он мне ни-чего не запрещал.

Орест

По-моему, это лучшее воспитание. Так только и во-спитываются оригинальные натуры, а то нас уж очень по-работила рутина — пора против нее восстать!

Любовь

Я сама себя воспитала — ну, так можете себе представить! Читала все, что только в руки попадало, была там всякая всячина!..

Орест

Так и следует. Литературу> как и жизнь, надо знать всесторонне.

Любовь

За то, правда, набила себе оскомипу на всю жизнь.

Орест

Однако вы и теперь много читаете.

Любовь

О, это совсем другие книги!

Милевский

Какие же именно?

Любовь

(улыбаясъ)

Не знаю, говорить ли... смеяться станете! А вы, Сергей Петрович, мысленно, пожалуй, сипим чулком на-зовете! ГромйО назвать не посмеете,— вы слишком джентльмен ДЛЯ ЭТОГ0.

Милевский

(кланяясь)

Прикажете благодарить?

л Орест

Что же это за книги такие отреченные?

Любовь

А вот — научные: по философии, психологии и... пси-хиатрии.

С а н я

Бог знает что!

Любовь

Не беспокойся, я и «хороших авторов» читаю: вот они, видишь? (Указьівает на этажерку с книгами в красивих переплетах.) А здесь уже научные авторитети. (Указьівает на стеклянньгй шкаф с толстими книгами.)

Милевский

Вот эти-то научные авторитеты и виноваты в том, что у вас такой аскетический взгляд на жизнь.

Любовь

У меня — аскетический взгляд на жизнь? Ну, не знаєте вы меня! (Горячо.) Да ведь мне всякий аскетизм, вся-кое факирство глубоко противно!

Саня

Но как же согласить с твоей «новой моралью», напри-мер, любовь?

Любовь /

А вот как: єсть ведь и другая любовь, кроме той, ко-торая ведет к венцу — я вот что думаю!

Милевский

Вот это правда! Первый раз встречаю в молодой де-вушке такую смелость мысли! Вашу ручку! (Любовь дает ему руку, он целует.) Брак — это цепи, хотя и золотые, а любовь не любит цепей. Домашиий очаг хорош только на картинках и то не всегда. По-моему, картины Рубен-са на тему Wein, Weib und Gesang гораздо лучше, чем эти разные «медовые месяцы», «первенцы», «молодые ма-тери» и пр. Любовь — это балерина; оденьте ее в чопорное визитное платье или, божо сохраии, в домашний капот, И/Оііа утратит все своє обаяиие!

Любовь

Считайте, что я не давала вам руки.

Милевский

Нет, уж теперь поздпо!

Любовь

Зачем хоронить себя еще при жизни в какой-то