Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

еще придется в жизни встретить много горя, а я еще детство омрачаю… И даю себе слово больше никогда не трогать ее, но вдруг она бедная подвернется под мрачную руку и я разражаюсь бурей диких нелепых слов, обидных для ребенка и для меня впоследствии… А все ваши виноваты, если бы пустили меня к тебе, я была бы хорошая, спокойная и добрая… Нет сил сдерживать себя, сердце у меня пошаливает – делает перебои. Но будем надеяться, что дальше будет лучше и в нашей маленькой жизни солнышко засверкает. У меня бывают минуты мрачного отчаяния и потом просветления… так и живу и жалею, что не умели ценить то, что было, и умудрялись портить друг другу такое хорошее в нашей жизни время.

Видела Ваничку Куч[енко] – они тебе кланяются. Яков Феофанович работает и очень доволен, что поехал в Сыктывкар. Работы не начатое поле, хорошо оплачивают и хорошо очень относятся к нему. Пишет, что край интересный во всех отношениях.

Как я уж хочу скорее переехать в этот край, чтобы и работать, и жить в покое моральном. А работать хочу – страшно и образами набита голова. Столько пережито и столько виделось, что фантазия обогащена на много лет – черпай только полными руками и сыпь кругом. Ух, и сыграю же я в лагере у вас, когда приеду, какую-нибудь ролищу…

Ты мне часто снился, а из конверта любовь выскочила и полетела по хате, так что только к вечеру я ее всю собрала и сложила в жменьку и притулила до грудей; так и спала всю ночь… Спасибо, солнышко, за все хорошее, что у тебя ко мне есть, но только не пиши лирических слов, а то я всегда ревмя реву и так мне жаль тебя, себя и того чувства, которое на таком далеком пространстве летает взад да вперед одиноким голубем, и на клочке бумаги стоят одинокие скучающие слова. Как мало я тебя обнимала и как мало сказала тебе такого хорошего и теплого, но теперь я буду умная и уж не так себя буду держать, когда приеду в гости или совсем…

Целую тебя я и Мура и ждем встречи.

Твоя Варя.

Телеграма Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

19 грудня 1934 р.

19 грудня 1934 р., Курськ

Чибью, Коми [область], редакция [газеты] «Северный горняк». Губенко.

Переехала в Курск. Все здоровы. Пиши, телеграфируй [на] главпочтамт. Целую.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

27 грудня 1934 р.

Курськ № 6

27. ХІІ.34 г.

Родной мой, любимый!

Скучаю за тобой бесконечно и так страдаю, что нет от тебя писем. Мне очень легко бывает, когда от тебя есть весточка, и я могу говорить с тобой мысленно, читая твои слова. Не знаю, дождусь ли когда, что снова буду слышать твой голос, держать твою руку в своей и чувствовать ее тепло. Ты мне сегодня снился, но так неясно, что не могу вспомнить даже. 15.ХІІ у меня было такое тяжелое состояние, и сама не знаю, почему. Мурочка здорова, у Вячульки все хорошо, но меня просто сжигало чувство чего-то тяжелого безмерно, и когда пришла вечером к Вячку, застала все в порядке, то там же разрыдалась… Стало легче, но, зная свой характер и уж не раз проверяя, что даром и в пустую у меня не бывает такого настроения – решила, что с тобой что-то случилось. Получила телеграмму от тебя уже здесь, в Курске – немного успокоилась, но все же жду писем с нетерпением. Мне очень интересно, как у вас пройдет праздник юбилейный, и ты мне напиши обо всем.

Из Ташкента от сестры и ее мужа ничего нет до сих пор, что это значит – не могу понять. Мне кажется, что пора бы прислать уж хоть пару слов. Сижу пока в Курске и думаю проехать к Мурочке к 1.І, потому что у нее на 14 дней отпуск в школе, а сюда взять ее некуда, потому что сама живу в жутких условиях. Ходила вчера в здешний театр и ничего хорошего из артистов не видела, за исключением 3–4 человек. Шла Катаевская «Дорога цветов»; пьеса мне не понравилась, да еще герой, ужасно трактуя роль, отвратно играл, женщины не очень сильны, а роли комсомолок невозможно играли. Письма рекомендательного еще не прислали из Харькова (я уже писала в прошлом письме об этом письме), так что придется поехать обязательно в Харьков и из-за этого тоже.

Скучаю безумно за Муркой и даже больше – просто не могу жить без нее. Когда забрали от меня Тебя, то присутствие Мурочки мне необходимо, как воздух… А так я безгранично одинока и такое безутешное чувство одиночества, что я просто схожу с ума и опускаюсь до бесконечности.

Неужели я никогда не буду жить вместе с тобой?! Когда я начинаю об этом думать и допускаю, что в мае месяце мне так же откажут, как и в октябре, то такой ужас обнимает меня, что я себе места не могу найти… Как же я буду жить без тебя?! За что же все это? Ты для меня так дорог, такой близкий и родной… Если бы я была твоя мать – меня бы скорее допустили к тебе, правда?

Как это все тяжело и больно… Сижу и реву, как зверь. Это значительно тяжелее смерти… Умер – значит конец, а так и имею тебя, и ты такой далекий и недосягаемый… такой родной и выстраданный… наболевший и любимый… Нет сил терпеть разлуку. Самое ужасное и тяжелое, что только можно себе представить – разлука с любимыми и близкими родными моими детьми.

Как бесконечно тянется время… мне кажется, что прошли уж года с тех пор, как я тебя видела, смотрела в твои печальные лучистые глаза… О, эти глаза при последнем прощании там в комнате, где мы прожили три счастливых недели… никогда я не могу их забыть и часто проливаю слезы… и стараюсь не думать о них, стараюсь забыться в хлопотах будней, но это не помогает. Мне бывает так печально и тяжело… так безнадежно кругом, что нет сил, нет слов.

Будет ли опять встреча, будут ли опять твои глаза смотреть на меня и обволакивать теплом и лаской?..

Как мне хочется подогнать в спину время и дождаться мая месяца… Может быть он, этот месяц май, который дает жизнь всему и мне принесет радость, счастье и жизнь? Может быть?! О, если бы так было… Я от всего могу отказаться, да я и так от всего отказалась и отвыкла, и мое положение, в котором