Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

Цілую Вячко.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

30 січня 1935 р.

Харків № 11

30.І.35 р.

Моє сонечко!

Прилетіла до мене та й листівочка від тебе, моє любе сонечко!

Страшенно мене зрадувала, бо вже й страхи мене обхопили, що немає від тебе ані листів, ані телеграм.

Я уж и волновалась, и не спала, и думы передумала всякие. Нет и нет от тебя ничего.

Послала тебе телеграмму в ответ на твою, где ты спрашивал «куда писать?» и жду-жду, а ответа нет. Ходила на телеграф узнавать, отправили телеграмму или нет? – Отправили. Ждала-ждала и ждачки поела. Думала уж бить тревогу и давать телеграмму в лагерь, наводить справки.

Вчера послала еще одну телеграмму. Никак не могу понять почему нет ответа на телеграмму? Очевидно, не послали к тебе ее отсюда. Никак не могут привыкнуть, что в Чибью есть телеграф, и мне приходиться лоб разбивать, божиться, креститься и доказывать, что в новом соцгороде обязательно бывает телеграф, что я его видела своими глазами, что я получаю оттуда телеграммы и тыкать «барышням» их под нос. И так каждый раз. А все потому, что в книге нет такого города, и мне тоже каждый раз тыкают книгу под нос с криком, что нет такого пункта и вызывают заведующего. Он нас мирит с трудом, все же принимает телеграмму, и я иду домой в страхе, что ты ее не получишь. Очевидно, с последней так и случилось. А ты комик, что же ты не послал мне, не дождавшись ответа на свою, а я должна тут такие ужасы переживать. Уж как Вам угодно, а раз на декаду прошу сообщать мне как Вы там здравствуете. Я безумно скучаю за твоими письмами, а их нет как нет. Телеграмма мне дает знать, что ты вчера, когда давал ее, был еще жив и, очевидно, здоров. А письма мне нужны как воздух, потому что я не могу не говорить с тобой так долго. Шутка ли – девять месяцев! Ужас!.. Так невозможно жить, силушки моей нет. А что если опять – «отказать»! Ой умру!.. Май такой радостный месяц и так хочется, чтобы и нам он принес радость… Принесет ли?!

У меня все по-старому. Никуда носа не высовывала и ничего не знаю нового, кроме того что есть в газетах. А газеты бывают и радостные, и печальные. Вот т. Куйбышев так уж совсем меня огорошил. Молодой еще уходить из жизни, и так жалко. Что-то большевики стали уходить сильно – так нельзя… за этот год уж больно много. Смерть т. Кирова я так тяжело переживала, что просто ужас, ну вот как будто он мне родной и близкий-близкий… Еле отошла, а неделю так меня угнетала эта ужасная трагедия, что я места себе не находила. Писать об этом не хотелось, да и трудно о таких переживаниях написать. Тяжело очень и жалко.

Давай о другом поговорим. Правда, радости у нас с тобой мало и говорить весело трудно, но поддерживать надежду нужно, а то и жить зачем же?! Думаю и хочу быть уверена, что надежды наши оправдаются, и мы будем вместе жить, любить и радоваться… Как хочется увидеть тебя, мой родной, любимый!.. Уж и не могу представить себе, как это будет… Какой ты теперь стал? Снишься ты мне и иногда очень ярко вижу тебя, ну вот просто так хорошо, что и не верю, что нет тебя здесь со мной. А сегодня утром, когда начала думать о встрече с тобой, то и разнюнялась… Если уж судьба опять увидеться, то хочется чтобы уж совсем было бы хорошо. И представляется мне, что встречаешь ты меня в Усть-Выми, на пристани… Фу, уж больно богатые мечты!.. Ну их! Слишком много хочу. Тут уж хоть как-нибудь да увидеть, а то аж в Усть-Вымь закортило… може ще в Пинюг? Мечты, мечты!.. Этим только и живу. Это только и на свете держит! А так все серо и скучно. У нас с неделю, а то и больше стоит весна. Но январь ужасно длинный месяц! Все каждый день январь и январь… Еще полных три месяца осталось ждать… Фу, как много и как долго… А вдруг опять отказ и горе, слезы, потерянная почва… Неужели опять?! Это будет ужасно! Думаю, что видеть тебя мне разрешат, правда? Хотя бы это можно было бы повторить, как в прошлом году. Я безумно скучаю о тебе и так болезненно и безысходно. Креплюсь и держу себя в руках из всех силенок, но когда запою «Жаворонка», то плачу жалобно… а поэтому не пою. Ну, ничего! Нехай козириться! Поживем, увидим, и думаю, что все будет, как только может быть в нашем положении, лучше, правда?! Я тебя люблю, жду и живу только тобой и для тебя. Целую тебя, целую и жду… Пиши, родной, пиши! Я так жду от тебя писем! Люблю безгранично… Твоя Варя. Привет Юзе.

Лист Маслюченко М. М. до Остапа Вишні30 січня 1935 р.

Харків 30/І-35 р.

Добрий день, дорогий дядя Павлуша!

Як ви живете? Для нас був з мамою сьогодні щасливий день, бо получили від вас листівочку. Ми вже почали нервуватися, що з вами, тому що не було відповіді на телеграму. Я учуся в школі, діла нічого йдуть. Ми з мамою ждем скоріше травня, щоб їхати до вас. У Вячка буваємо часто, він вам теж листа написав. Дядя Павлуша! Чи є там школа? Напишіть, скільки в ній класів. У нашій школі вісім всього класів. Ну нічого, як приїдемо ми до вас, то ще заживемо краще всіх. Мама моя їздила в Курськ, а до мене приїхала на мій відпуск та й досі ще живе в Харкові. Я за Вами так скучила, що жду днями, щоб скоріше дні пройшли та хоч би скоріше травень, а вже пролетять дні скоро. До побачення. ЦІЛУЮ КРІПКО-КРІПКО 10 000 000 000 раз.

Пишіть.

Передавали всі привіт вам.

Йосипу Йосиповичу привіт від мене. Ваша М.

Йосип Гірняк

Спомини

січень-серпень 1935 р.

1935 рік почався подією, яка принесла політичним в'язням тяжкі часи. Смерть